Я в самолете. Впереди 4,5 часа нервов, но, как оказалось, кое-что из этого можно извлечь. Я впервые попробовала написать свои заметки, торча на высоте 9 километров, отыграв с клоповником партию в подкидного и укротив троицу соседских пацанов. Этот текст без купюр и правок – интересно сравнить свои нынешние впечатления с теми, о чем я писала месяц назад. Ну, фотки еще закину – они классные.
Кипр. Родина Афродиты. На поверку оказалось — русская деревня. Хотя… Я не знаю, что это было, но на пляже Афродиты первое, что я увидела, был обточенный сердечком камешек. Пусть будет знак, я его с собой забрала — мне нравится ловить такие незаметные мелочи.
Они, русские, в Пафосе везде. Впрочем, и в Никосии, и в Лимассоле. И в любой дыре. И все от дешевого турецкого отдыха собрано здесь: начиная с рекламных вывесок до тонн мусора на обочинах. И еще русское радио, русские товары, русское поведение.
Мои милые соседи по нашей достаточно недешевой вилле не стесняются орать через весь двор о лечении своих колитов и бронхитов, бренчать на гитаре в ночи или часов в пять утра. Пара чьих-то сопливых детей радостно орет матом в бассейне… Выглянула — не, не мои. При этом здороваются, ведут себя вроде как тихо.
Еще тут чей-то брехливый тойтерьер, который срет прямо в подъезде. Я считаю дни до завтра — будет машина и можно будет свалить подальше. Во! Движение мозги наизнанку выворачивает.
***
Вчера соседи пили до глубокой ночи. У бассейна. Табором. С надрывными тостами за боевых подруг. Бррр.
Это, конечно, самое яркое. И утопленный в бассейне лежак – так и непонятно, кто ж там перепил. Потом сказали, что дети кинули. Но большей частью здесь тихо и у детей сложилась прекрасная компания — те двое странных матершинников быстро свалили. За радость видеть их радость я готова немного потерпеть. Еще тут большой бассейн, в котором я безуспешно учусь плавать)) (тут много смайликов).
Плавать мне нельзя по ряду причин. Одна чисто психологическая — один раз я тонула и это совсем непохоже на киношные варианты. Нет ни сил, ни времени махать руками и звать на помощь. Когда я, совсем обессилев, шла на дно, очень ясно понимала, что это будет последний толчок вверх. Если за этим отчаянным рывком и гребками я в следующий раз не нащупаю дна, будет конец. И еще помню, как внимательно за мной следил какой-то мужик — не мог решить, надо спасать или нет. А я в своем хрипе и борьбе не могла даже всхлипнуть. Я помню, как встала на дно и заплакала. Как дошла до берега и просто упала. Не было сил.
Вторая причина. Нет. Я про нее говорить не люблю.
***
На пляже зоопарк и паноптикум из накачанных гиалуронкой и ботоксом стареющих обвисших теток, ловящих на живца молодых греков. Или не очень молодых, жрущих с утра русских папиков.
***
Рядом две курортницы обсуждают, как отбивали свежеокученного от стаи таких же, как они, голодных акул. Я, наивное дитя, спросила знакомых мужского пола — неужели они ведутся на такое дешевое предложение. Оказалось — еще как. В конечном итоге ведь каждый получает от отдыха то, зачем приехал. И тратить время на долгие подкаты глупо. Так и есть. Я не осуждаю, мне все равно. Но интересно. Поняла, что при таком демпинге осталась бы на этом пляже одна. Среди окурков. Это тоже часть культуры – они сигареты тушат в песок. И оставляют.
А еще младенец очаровательный такой. Голожопик. Подошел ко мне поближе и радостно начал сикать в мою сторону. Я, конечно на него уставилась, и он, чудный сообразительный пацанчик, понял, что делает ошибку. Но ведь было поздно. И родители его поняли, что сделали ошибку. И ушли быстро. С пляжа.
***
Рядом лежит мужик, похожий на тюленя — жирненький, гладенький. Беззастенчиво меня рассматривает и жрет чипсы. Нервное что ли? Рассмотрел. Понял. Охренел от сопровождения — видимо, двое детей со мной не вязались. Повернулся на другой бок. Начал рассматривать других. Не переставая жевать. Я уже искупаться сходила. Высохнуть успела. А он все достает и достает из пакета чипсы. Все жрет и жрет. Вот это челюсти. Вообще, рассматривать и оценивать на этом пляже — норма. Так что мне не стыдно.
***
— Мама, — говорит Денис. — На всем пляже прокачанная только ты. А на других я смотреть не могу, они страшные. Я его понимаю, потому что это просто фиксация фактов. С другой стороны, а зачем?
***
Lastekodu 15 ткани посмотреть – фейсбук, привет. Поставлю одну только одну фотку свою. Денис сфоткал. Я на камешке.
***
Первая арендованная машина, от которой не хотелось ругаться матом. Левостороннее движение требует вдумчивости. Европейцам с непривычки трудно, особенно на поворотах. Все рычаги зеркальны и поначалу я бесконечно включала дворники. Впрочем, неделю спустя я все равно включала дворники. Ржала, но рефлексы штука упрямая. Сначала дворники и только потом поворотники. Иногда еще мигала дальним — когда все же хотела вымыть стекло. Так и ездили. Еще рукой по двери шарила — искала рычаг. И бесилась из-за автомата.
***
Местная винодельня сильно расстроила своей модерновостью. Прогресс добрался и до Кипра, теперь здесь все вино гонят металлических чанах в условиях полной стерильности. И грозди винограда можно увидеть лишь в холодильнике, где они хранятся ровно сутки перед засыпкой в чан. Белое вино — кожура убирается сразу. Розовое — через несколько часов. Красное — через пару суток. Одно красное оказалось настолько интересным в своей танинной сухости, что я купила бутылку. Такого больше нигде нет.
***
Шопинг уныл и скучен. За всей этой сраной глобализацией теряются крохотные души. И в магазинах я вижу то же говно, что и в любой другой стране. Нашла кожаную сумку от неизвестного бренда — счастье. А так… Купила бутылку коктейля Blue Lagoon. Бутылка показалась смутно знакомой. Еще бы. Знаете, чье это? A.le Coq. Эстонский. Горе.
Я хочу найти местное и вкусное. Но натыкаюсь на ширпотреб.
Вспомнила, как несколько лет назад в Турции ошарашивала продавцов своими просьбами показать мне no name bag — искала сумку, просто сумку. Я пыталась объяснить, что могу купить себе оригинал, что нет проблемы заказать себе сумку у дизайнера, причем именную и с серийником — такая будет у единиц. А они упрямо пытались предложить мне то местную Furla, то Birkin — дешевле же, мадам! А качество такое же. Пока я наконец не нашла ее. Красивую, цвета молочного шоколада, простую, кожаную и очень любимую, сшитую где-то в Турции. Оригинальную. Не люблю фальшивки и вранье. И не люблю быть не той, как на самом деле.
***
Карамельный бисквит, карамельный крем, карамельная глазурь. Надо попробовать, люблю карамель. Очень люблю.
***
Мне жаль, что я не умею писать романы. Иногда хочется замахнуться на крупную форму, но силенок не хватает. А так хотелось бы что-то в духе. Чтобы не оторваться. И идеально выписанные герои. И проработанный сюжет. И неизбитая тема.
***
А вот этот абзац с куском своего ненаписанного романа я все же убрала. Сохраню для себя, буду потом перечитывать, когда… Ладно. Только одно. Нет. Не напишу.
***
…
***
Бесконечная вводка, без диалогов и героев. Как описание природы. От первого лица еще и лично. Нет. Я не хочу, чтобы это видели другие.
***
Долма. Вот! Приеду и обязательно сделаю. Тут баклажаны такие вкусные. И йогурты местные. Я еще умирала по халве и персикам. Персики не испанские, но тоже неплохие. Кипрские бананы вкусные. Рыбы не так много, как я надеялась, но зато нашла ската. Просто соль, перец, панировка. И немного лимонного сока — мариновать пару часов и пожарить. Очень вкусно.
***
Все равно, как ни пиши, эти слова кажутся пустыми и совсем не отражающими сути. Я хочу написать про свои моменты счастья, про кусочки, из которых я его складываю. А получается лишь кучка хаотичных предложений, ни одно из которых не может передать той силы и тональности.
***
Спокойно мне стало только на серпантинах в горах. Тут они переплюнули все, что я поехала до этого. Монастыри — фарс для туристов, оболочка. Самих монахов не видела, они выше. Подальше. А тут чисто торговля. Но очень красиво, поэтому я рада, что мы здесь были.
***
Я все лечу. Интересно, где я сейчас на FlightRadar? Только что закончила читать один из самых пронзительных романов за последнее время. ‘Музей невинности’, Орхана Памука. Дочитывала в самолете, пролетая над Стамбулом (не Стамбул, а Анталия) и задыхаясь от какой-то яблочно-точной передачи эмоций. Иногда странно читать любовные романы, написанные мужчиной. Нет. Все же это роман о любви. О любви мужчины. О любви женщины. О судьбе. И о бесконечной тоске. А еще о решительности. И о нерешительности. Страхе. И смелости.
Я Памука открыла для себя очень давно. Он совсем непрост, хотя иногда кажется, что наоборот. К его книгам нельзя подходить быстро, нельзя глотать запойно. Ими нужно дышать. И обязательно послевкусие, оценивая которое, я специально откладываю чтение нового романа иногда даже на год. У него тексты с флером, который не хочется разрушать. Любимое. «Меня зовут красный’»- это *я убрала*. «Стамбул — город воспоминаний» — для *убрала*. «Музей невинности» — для *убрала*. И конечно ради последних глав «Дома тишины» просто надо. Он штучный. Редкий.